9 октября 2007 года, Москва. В Независимом пресс-центре Центр «Демос» представил журналистам и общественности новую книгу «Милиция между Россией и Чечней. Ветераны конфликта в российском обществе».
Книга написана по материалам комплексного исследования «Ветераны Чечни в современной России». Исследование проводилось специалистами Центра «Демос» и экспертной сетью Центра в пяти российских регионах (Республиках Адыгея и Коми, в Тверской и Нижегородской областях, а также в Алтайском крае). Были проведены серии глубинных и экспертных интервью с сотрудниками ОМОН и отделов внутренних дел, с женами милиционеров — ветеранов конфликта. Также в исследовании приняли участие начальники отделов милиции, психологи МВД, лидеры ветеранских организаций.
Основные выводы исследования указывают на то, что действующая система посткомандировочного сопровождения ветеранов и их семей не в состоянии преодолеть социальные барьеры, которые возникают в связи с опытом командировок в «горячие точки». Система реабилитации не отвечает реальному содержанию проблем, которые имеются у ветеранов. Она не прорабатывает вопросов профессиональной реинтеграции, поверхностно касается проблем социальной адаптации, выносит за скобки семьи ветеранов и заменяет реальную психологическую помощь тестированием и кратковременной психокоррекцией.
Специфика милицейской службы в Чечне обуславливает формирование нового для милиционеров профессионального опыта, зачастую, по мнению самих ветеранов, непригодного для службы в «мирных» российских регионах.
Милиционеры в течение полугода находятся в Чечне на изолированной и защищенной базе, их контакты с местными жителями сведены к минимуму, — такие правила приняты для обеспечения безопасности личного состава. Оберегая милиционеров, командированных в Чечню из других регионов, МВД спровоцировало оборонительные установки сотрудников в отношении местного населения. Так милиционеры приобретают опыт противопоставления себя обычным гражданам. Небезопасность окружающей обстановки в Чечне заставляет милиционеров быть всегда начеку, уметь быстро среагировать на внештатную ситуацию, свыкнуться с оружием и его применением. Чувствуя опасность отовсюду, милиционеры становятся крайне подозрительными, и грань между членами террористических групп, обычными правонарушителями и законопослушными гражданами для них постепенно стирается.
«Чеченский опыт» трансформирует структуру ценностей милиционеров, расставляет другие жизненные приоритеты. «Что там закон? Я знаю, как в жизни на самом деле происходит», «от закона ничего не зависит» – это типичные высказывания, которые указывают на опыт правового нигилизма, который милиционеры приобрели в Чечне.
Приоритезация ценности жизни не формирует у ветеранов табу на насилие. В Чечне многим из них приходилось прямо или косвенно в насилии участвовать, в результате чего насилие не только становится рутинным, но и в силу обычного защитного механизма психики возникает психологическая устойчивость к насилию. С одной стороны, такая устойчивостьможет оказаться профессионально полезной в определенных ситуациях: милицейская служба сопряжена с опасностями и рисками для жизни. С другой стороны, психологическая защита от насилия делает простым и легким его использование как по отношению к другим, так и по отношению к себе. Проблемы превышения полномочий со стороны милиционеров-ветеранов Чечни, равно как и проблема суицида среди ветеранов известны правозащитникам, а также представителям МВД.
Реабилитация для многих милиционеров исчерпывается реабилитационным отпуском. Задачи службы в отделах и подразделениях милиции требуют скорейшего выхода милиционеров на работу. Ситуация, когда милиционеры практически сразу после возвращения из Чечни выходят на работу – нередка. Практика, когда милиционеры вынуждены откладывать полноценный отдых, указывает на то, что потребности отделов милиции ставятся выше вопросов реабилитации сотрудников ОВД.
При этом действующий порядок реабилитации не предполагает программ по профессиональной переподготовки и реинтеграции. Сотрудник, «выпавший» из жизни отдела милиции на полугодичный период командировки, теряет навык повседневной работы в отделе. Он возвращается в отдел, когда коллектив стал другим – в милиции сохраняется большая текучка кадров, – нормативная база также претерпела изменения. Все вместе существенно затрудняет процесс профессиональной адаптации и в крайних случаях может приводить к дисквалификации.
Милиционеры, научившиеся в Чечне «обороняться» от местных жителей, по возвращении домой в свои регионы привычно противопоставляют себя гражданам, увеличивая тем самым зону отчуждения между обществом и милицией. Они сплачиваются на основе общего пережитого опыта «горячей точки» и как следствие «загоняют» себя в еще большую социальную изоляцию. Навыки профессиональной работы в обычных условиях, малоприменимые в Чечне, забываются, и при возвращении в регионы могут оказываются невостребованными, так как в условиях возникающей социальной изоляции мотивации к профессиональному выполнению своих обязанностей неоткуда взяться.
Недоверие со стороны общества не позволяет ветеранам рассчитывать на внимание к своим проблемам как стороны граждан, так и со стороны вышестоящего милицейского начальства. Социальный статус ветеранов в большинстве случаев понижается, а социальная карьера негативна в силу нерешенных проблем, в том числе материальных, семейных, психологических. Милиционерам, имеющим опыт командировок в «горячие точки» сложно чувствовать себя уверенно в обществе, когда «возвратиться в него» после командировок удается в редких случаях. Последнее является ключевым препятствием для построения «социального партнерства» с гражданами, без которого современная правоохранительная деятельность навряд ли возможна.